КОНЁНКОВ Сергей Тимофеевич
С. Т. Конёнков родился в крестьянской семье. Рано проявил незаурядные творческие
способности и был отправлен родными учиться в соседний город Рославль. В гимназии
больших успехов добился в рисовании. Искусству обучался в МУЖВЗ (1892- 98) у С. И.
Иванова и С. М. Волнухина, затем в Петербургской АХ (1899-1902). Еще в училище им был
создан "Камнебоец" (бронза, 1898) - работа мастерская, но выполненная в духе
жанрово-повествовательной скульптуры XIX в. Это была та традиция, которую в первые
десятилетия XX в. попытаются переломить, каждый по-своему, молодые мастера нового
поколения, чтобы выразить в пластике свое более напряженное и сложное отношение к
жизни, к окружающему миру и культуре.
Заканчивая АХ, Конёнков вылепил библейского героя - "Самсона, разрывающего узы"
(гипс, 1902) - образ, который его волновал до конца жизни. Скульптор будет к нему еще не
раз возвращаться. Уже в этой фигуре, с ее могучими, грубовато-обобщенными формами,
созданной не без влияния знаменитых "Рабов" Микеланджело, скульптор начал поиски
нового пластического языка, позволяющего не рассказывать сюжет, а непосредственно
выражать эмоциональный смысл образа. Работа была непривычной и вызвала в АХ скандал.
Два цикла работ, очень разные по их образному миру и по самому характеру пластики,
но порой в чем-то неожиданно сближающиеся, занимают главное место в творчестве
Конёнкова с конца 1890-х и на протяжении 1910-х гг. Первый цикл - фантастический,
фольклорный, оживляющий мир сказочных лесных существ. Его питали, с одной стороны,
детская память крестьянского мальчика из лесных мест под Ельней, с другой - свойственное
эпохе модерна стремление воссоздать и переосмыслить древнюю мифологию, наполнить
утонченную современную культуру могучими олицетворениями таинственных природных сил.
Конёнков шел здесь скорее всего по стопам М. А. Врубеля с его "Паном". Он рубил своих
"Великосила" и "Старенького старичка" (оба 1909), "Стрибога" и "Старичка-полевичка" (оба
1910), "Вещую старушку" (1915) и "Лесовика" (1917) из дерева, из круглого бревна, как
делали древние славяне своих идолов, широко и крупно, не заботясь об анатомии, свободно
отступая от реальных пропорций. Эти сказочные образы не делают менее убедительными ни
плоские лица с чуть намеченными чертами, ни короткие ноги, ни громадные, тяжелые кисти
рук. Само дерево ведет инструмент скульптора, подсказывает композицию и пропорции,
диктует меру обобщения и пластику формы.
Другой цикл - греческий, античный. Конёнков побывал в Греции в 1912 г., и там его
привлекло вовсе не то, что было давно усвоено и омертвлено академической традицией,
знакомо по бесчисленным слепкам.
Скульптор открыл для себя наивную прелесть доклассических статуй, таинственные
улыбки архаических дев, их раскосые, странно живые глаза из цветного стекла. В этом цикле
пластика совсем другая - строгая и нежная. И главный материал - мрамор ("Кора", "Эос",
"Гелиос", все 1912). Тем же, в сущности, ощущением наивной и прекрасной юности
человечества одухотворены многочисленные изображения в мраморе или дереве
обнаженной женской натуры, не связанные прямо с античными сюжетами.
В первые годы советской власти скульптор участвует в осуществлении плана
монументальной пропаганды: исполняет из цветного цемента мемориальную доску "Павшим
в борьбе за мир и братство народов" (1918) на Сенатской башне Кремля - своего рода
гигантский скульптурный плакат; ставит на Лобном месте деревянного "Степана Разина со
своей ватагой" (1918). Скульптуры этой группы близки по характеру к его фольклорным
работам.
В 1923 г. Конёнков уехал с выставкой своих работ в Америку. Успех побудил его
остаться там на долгие годы. За океаном Конёнков - главным образом портретист. Он часто
делал портреты и прежде, но лишь теперь этот жанр вышел на первый план. Среди тех, кого
он изображал, было немало знаменитостей: М. Горький и А. Эйнштейн, ученые, спортсмены,
художники. Особняком среди этих произведений стоит небольшой бюст Ф. М. Достоевского
(1933) - психологически напряженный образ мыслителя.
На родину семидесятилетний Конёнков вернулся в конце 1945 г. Он был полон
энтузиазма и создал до конца своей почти столетней жизни множество работ, в том числе
громадных, во всех жанрах. Пожалуй, лучшая из них - автопортрет (1954), выполненный в
мраморе. Но все же тонкая одухотворенность его раннего творчества была уже позади.
Работ, равных по силе и поэтичности дореволюционным, он создать не мог.
|
