ЛЕБЕДЕВ Владимир Васильевич
В. В. Лебедев рано стал профессионалом - уже с 1911 г. он публиковал рисунки в
журналах, продолжая при этом доучиваться в различных частных студиях Петербурга.
Главной школой для него всегда оставалась собственная творческая практика, подгоняемая
ненасытным стремлением к совершенству, и учился он на протяжении почти всей жизни.
Даже будучи профессором петроградских ГСХМ (1918-21), он настойчиво постигал принципы
живописи кубизма, реализовав свои поиски в графической серии "Прачки" (1920-25), а также
в политических плакатах "Окон РОСТА" (1920-21). Смелое упрощение и уплощение формы,
резкие сопоставления немногих ярких цветов придавали его композициям своеобразную
монументальность. Как прямое продолжение плакатов была выполнена серия сатирических
рисунков "Панель революции" (1922), принесшая художнику известность.
Наиболее сильно и плодотворно искания Лебедева сказались на его книжной графике.
Живописные эксперименты помогли ему, начиная с рисунков к "Слоненку" Р. Киплинга
(1921), открыть новую эру в иллюстрировании детских книг. Найденное было развито в
книжках С. Я. Маршака, постоянного соавтора Лебедева, - "Вчера и сегодня", "Мороженое",
"О глупом мышонке", "Цирк" (все 1925), "Багаж" (1926), "Как рубанок сделал рубанок" (1927)
и др Лебедев возглавлял в 1924-33 гг. художественную редакцию отдела детской и
юношеской литературы Государственного издательства, превратив его в центр создания
высокохудожественных книг для детей. Он привлек в издательство художников своего
поколения - В. М. Конашевича, Н. А. Тырсу, Н. Ф. Лапшина, В. М. Ермолаеву, воспитал
молодых - А. Ф. Пахомова, Ю. А. Васнецова, Е. И. Чарушина, В. И. Курдова, Э. А.
Будого-ского и др.
Напряженная издательская деятельность нисколько не мешала его творчеству. В
середине 1920-х гг. он представил острые сатирические серии "НЭП", "Новый быт", "Любовь
шпаны". Каждодневная работа с натурой вылилась в серии блестящих рисунков "Акробатки",
"Балерины", "Гитаристки" и в многочисленные наброски обнаженных натурщиц, исполненные
с виртуозным мастерством. В конце 1920-х гг. он вернулся к живописи, сделав серию
полуэкспериментальных "Натюрмортов с гитарой" и небольшую серию натюрмортов "Фрукты
в корзине". Позднее, после иронической серии "Девушки с букетом" (1933), он написал ряд
отличных женских портретов - Т. В. Шишмаревой (1934), С. Д. Лебедевой (1936), К.
Георгиевской (1937), в которых, двигаясь от холодной рационалистичности своих прежних
работ к чувственному началу, своеобразно возрождал многие приемы импрессионистической
живописи.
Сходные изменения наметились в начале 1930-х гг. и в его книжной графике, которая
постепенно начала приобретать черты импровизационной легкости и непосредственности.
Книжки "Зима - лето - попугай" О. Ф. Берггольц, "Мистер Твистер", "Усатый-полосатый" и
"Сказки, песни, загадки" С. Я. Маршака обозначили собою наступление нового этапа в
творчестве художника. Но уже в 1931 г. несколько его работ подверглось резкой критике в
официозной печати, а пять лет спустя он, вместе с В. М. Ко-нашевичем, стал объектом
грубых нападок в статье "О художниках-пачкунах" ("Правда", 1936, 1 марта). Статья,
послужившая сигналом к травле ленинградских художников детской книги, была частью
широкой идеологической кампании, направленной против ряда деятелей искусств
Ленинграда. Эти события произвели разрушительное действие на растерявшегося
художника.
В годы войны Лебедев жил в Москве, где сотрудничал в плакатной мастерской "Окон
ТАСС", иллюстрировал книги. Книжной графикой он продолжал заниматься и вернувшись в
Ленинград (1950). Многие из его послевоенных книг получали высокую оценку - "Откуда стол
пришел?" (1946) и "Разноцветная книга" (1947) С. Я. Маршака, "Три медведя" Л. Н. Толстого
(1948) и др. Они действительно свидетельствовали о его мастерстве, но в них все возрастали
натуралистичность и слащавость. То же самое происходило и с новыми вариантами его
прежних иллюстраций, и даже с живописью. Смягчение идеологической обстановки в 1950-
60-х гг., позволившее художникам немного воспрянуть, ничего не принесло Лебедеву, и
последние годы жизни стали затянувшейся творческой агонией этого некогда блистательного
мастера и сильного человека.
|
